среда, 27 февраля 2013 г.

Домбай: день первый


27 февраля 2013, среда.



В качестве компромисса между благой целью начать пораньше и желанием поспать подольше, было выбрано время подъёма 7:30. При этом собирались не торопясь, так что вышли после девяти.

Утренние виды из окна. Катать предстоит на той горе, что слева

Идти до подъёмника минут 10. Хотя подъёмник начинает работу с 8:30, когда мы пришли, очередей не наблюдалось. Видимо, среди приезжающих на всю неделю торопыжек мало, и все предпочитают поспать. Мы сели в кабинку первой очереди подъёмников «Домбай», называемой попросту «Яйца»: кабинки, очень похожие на Шерегешские СкайВэйские, имеют заметную округлость контура. Этот длиннющий и очень крутой подъёмник поднял нас из сердца посёлка, над дорогой и сквозь внутренние дворы гостиниц, на так называемый «3-й уровень», на высоту 2260 м над уровнем моря (посёлок же находится на высоте 1650 м, Δh = 610 м). Стоил один подъём 400 рублей, что, конечно, после Сибири сильно куснулось.

Уже сам подъёмник меня очень впечатлил: угол наклона троса местами составлял (по моему глазомеру) около 45°, повторяя крутой склон, и уже через полминуты открылся завораживающий вид на те горы, которые из посёлка были видны только кусочками. Далее, обычно подъёмник идёт над просекой, но не здесь. Эта канатная дорога шла над густейшим лесом, деревья были вырублены только в местах установки опор, да немного подрублены кроны там, где они мешали бы кабинкам. Как они это сделали?! Понятно, что и упомянутые опоры были непростыми: очень высокими. Верх был таким же, как обычно, но, после десятка метров бетонной опоры, нижняя часть представляла собой мощную металлоконструкцию из серебристой стали – поменьше опоры ЛЭП-500, но тоже красиво. Впрочем, о чём это я? Пока я, как настоящий технарь, описывал чудеса техники, подъёмник уже преодолел половину своего пути (гондола значительно быстрее креселки), и стало совсем красиво. Сосед по кабинке даже весь путь снимал видео на телефон.


Когда мы вышли из гондолы и оказались на «третьем уровне», то попали из весны в зиму. Тут уже снег лежал повсюду и манил своей сверкающей поверх-ностью. Но сразу же начать кататься и спуститься обратно в посёлок мы не могли: нам сказали, что ниже третьего уровня снега слишком мало, достаточно лишь для экстремалов. Аномально тёплая и малоснежная зима выдалась не только на Кубани, но и тут, в соседней Карачаево-Черкесии. Но только если малоснежная зима в Сибири – это кирдык горнолыжному сезону (R.I.P 2012), то малоснежная зима в Домбае – это всего лишь вышедшая из строя одна нижняя лесная трасса. Всё самое интересное по-прежнему ждало нас выше. Поменяв «провайдера», или, иначе говоря, пересев с синей «ветки» на красную, мы сменили вертикальное направление на диагональное и попали на «4-й уровень» (2500 м, Δh = 240 м). Этот подъём стоил нам ещё 200 рублей.

Панорама с 4-го уровня (от кафешки-проката) (+HD)

Отсюда уже можно было ехать, но у обоих был большой перерыв, так что для начала мы решили потренироваться в «лягушатнике». Поэтому, так и оставшись на четвёртом уровне, мы немного прошли вверх до проката, а затем и до учебного склона, обслуживаемого тремя бугелями. Итого, нужно было подняться на трёх подъёмниках, только чтобы начать кататься, а вверху оставалась ещё значительная часть горы!

Схема подъёма в это утро
Синий — гондолы, красный — двукреселка, зелёный — учебные бугели

Там, на учебном бугеле, мы провели бОльшую часть дня. Разовый подъём стоил 30 рублей, и весёлый местный дядечка позволял платить один раз за все подъёмы в конце катания. После двух предыдущих цен это, конечно, немного успокоило. Я же, почувствовав, что цикл подъём-спуск при этом занимает меньше 5 минут, заплатил 500 за «абонемент». Но такой бодрый цикл я наладил не сразу. Когда я неуверенно поехал на доске первый раз, я вдруг почувствовал себя очень неуютно. Откуда взялся этот страх кантования, который был преодолён ещё на самом начальном этапе? Еле-еле я заставил себя не позориться, не рисовать «ёлочку» на одном канте, и, проехав с одной стороны до другой, ме-е-е-дленно перекантовался. Да что же это такое, подумал я?! Как я мог за какие-то два года разучиться кататься? Но в последующий час стало происходить маленькое волшебство: каждый следующий спуск проходил всё лучше, небольшая доля навыка возвращалась с каждым разом. И вот к его концу я уже ехал, не оттормаживаясь на поворотах. Аксакал на бугеле даже спросил меня: «Ты же не первый год на сноуборде?», а получив ответ, сказал: «Видно опыт». Приятно быть в чём-то лучшим, хотя если трезво подумать, быть лучшим в лягушатнике – это не совсем комплимент, а скорее наоборот…

Панорама с верхней точки учебного бугеля: кафешки уже ничего не заслоняют

К этому времени просыпалось всё больше и больше новичков, которые начинали заниматься на этом склоне с инструкторами. Лихо разгоняться это мешало, но я не стал покидать лягушатник. Я понимал, что у меня ещё неделя впереди, и другие места я точно успею посмотреть, поэтому в этот первый день я могу сосредоточиться на том, чтобы ещё углубить те навыки, которые удалось вспомнить. Потому-то я и носился там как заведённый, туда-сюда, спуск-подъём, чувствуя себя всё уверенней. Новичков стало много, но там довольно широко и их всегда можно было объехать. Силы же в таком темпе быстро кончались: за 2 года я не только подзабыл навыки, но и потерял форму. Тогда я с удовольствием перевоплощался в горнопляжника и подолгу смотрел на горы. И фотографировал.



Удивительно, что горы не могут наскучить. Картинка абсолютно статична. Ничего не меняется, пока смотришь: нет сюжета, нет действия, в отличие от любых других увлекательных зрелищ. Но оторвать глаз невозможно, также как и невозможно охватить всё это взглядом. В такие секунды голову даже покидали всякие мысли. Всё меркло перед этим величием, так что оставалась только радость о том, что природа так прекрасна, и что я, такой маленький и слабый могу этим наслаждаться, и ничто мне не может в этом помешать.


Так и прошло время до обеда. Хотя «обед» – это громко сказано. Есть не хотелось, зато пить – страшно, так что обошлись чаепитием. Всё-таки стало очень тепло, температура – небольшой плюс, но кататься это не мешало. Снег не превращался в кашу, он был довольно плотным, но вполне рыхлым. А до того, как этот снег был разбит кантами, можно было прокатиться по замечательной отратраченной жёсткой поверхности. Ещё я немного пробовал внетрассовое касание, спускаясь сбоку от бугеля.

Я под бугелем, на котором катался.
Внетрассовое катание я пробовал слева от него.

Пока перекусывали в кафешке, объединённой с прокатом, глазел по сторонам и смотрел на проезжающих. Статистика отдыхающих следующая: лыжников намного больше бордеров. Среди девушек лыжницы составляли вообще процентов 90, по ощущениям. Мучаются бедные, платят инструкторам за многие часы, и не знают, что на доске гораздо ниже порог вхождения… Инструкторы же свою прибыль и возможность общаться с красавицами не упускают. И всё им мало: один даже мне, когда я допрыгивал последние пару метров до бугеля, сказал:

— Ну что ты мучаешься? Переходи на лыжи! Вон, как девушка изящно на лыжах смотрится!
— Ну, я же не девушка, — попытался мягко отвязаться я. Не тут-то было.
— Да какая разница. Лыжи гораздо экстремальнее!
Это меня уже зацепило.
— Смотря где ездить, — не удержался я, мысленно представляя, как бы я корячился с лыжами и палками в любимых густых лесах Шерегеша, и что бы от меня осталось, если бы так попробовал прыгать на Горской и в QuikSilver-парке.
— Везде! — не унимался отдыхающий инструктор.
Неизвестно, сколько продолжалось бы это бессмысленное (и безуспешное) упражнение в остроумии, если бы бугель, наконец, не увёз меня оттуда

Я тренируюсь на учебном склоне

Вернёмся в кафешку, где я подставляю лицо тёплым лучам солнца, потя-гиваю травяной чай и разглядываю «спортсмэнов». В местной тусовке, судя по всему, считается, что кататься ты можешь хорошо, но настоящим PRO ты будешь, только если нацепил на себя видеокамеру: так часто я встречал их. Забегая вперёд, могу сказать, что за время отдыха здесь я видел не меньше трёх разных конструкций крепления камеры на голове, и ещё одного парня с Go Pro™ на длинной «палке» в руке – на обычной трассе. Воздержусь от комментариев.

Последнее на сегодня забавное зрелище – сноубордист-инструктор, который в свободное от работы время катался вдвоём со… своей собакой-хаски. Он держал её за длинный ремень с карабином, она бежала по склону впереди. Теперь я знаю, что такое ми-ми-ми в случае сноуборда. Хотя, ми-ми-ми тут не самое лучшее описание: оно распространялось разве что на умные и добрые голубые глаза собаки, к остальному же её телу лучше всего подошло бы описание качок: бицепс заметно больше моего. Такая «лапочка», естественно, привлекала внимание, и народ беззастенчиво гладил её и фотографировался на её фоне. Не удержался и я, так что проходивший мимо друг хозяина сказал от лица собаки: «Как же меня достали все эти дураки». Это видно и по её глазам на фотографии.

Я и огорчённая собака

После перекуса, отдохнув и насмотревшись по сторонам, я с новыми силами штурмовал бугель. В сумме за день было сделано около 25 подъёмов на нём: абонемент окупился в полтора раза. Наконец, я понял, что навыки освежились достаточно, и пора двигаться на дальнейшую разведку. Я спустился из лягушатника туда, где мы вышли с подъёмника. Там, где он заканчивался, начиналась следующая очередь той же «красной» линии. Схему я уже не помнил, поэтому ожидал, что меня ожидает такой же пятиминутный подъём, как на предыдущей очереди. Но когда я доехал до того, что казалось мне промежуточной вершиной (так это выглядело снизу), это оказалось лишь небольшим перегибом, который скрывал за собой остальную часть горы. И она была гораздо больше, чем то, что было видно из лягушатника! Это приободрило меня. Наконец, двухкреселка довезла меня до «5 уровня»  (3000 м, Δh = 500 м). Это была уже вершина: «красные» подъёмники здесь кончались. Впереди я увидел небольшую ложбину, за которой снова поднималась вторая вершина: это был (кэп здесь) 6-й уровень, и на него можно было подняться только на подъёмнике «синей» линии, который остался вдалеке справа. Я решил, что покорять самый верх я буду в другой раз. Но поскольку это тоже была вершина, мне открылся вид на те горы, которые до этого загораживал склон. Естественно, я не удержался от того, чтобы сделать панораму. Заодно я понял, где народ находит пухляк (когда он есть).

Вид назад с пятого уровня (+HD)

Итак, отложив посещение самого верха, я с нетерпением двинулся вниз. Да! Вот оно! Это уже не лягушатник, это уже то, за чем я сюда ехал! Спустившись под подъёмником чуть пониже, я ненадолго остановился, чтобы ещё раз заснять те же горы, что было видно и снизу, но теперь видно стало больше.
Вид вперёд с пятого уровня (+HD)

Первое, что впечатлило – это необычайный простор. В Шерегеше тебе, в общем-то, тоже доступна порядочная ширина горы. Но тебе всё равно приходится выбирать между какими-то определёнными трассами и их окрестностями: гори¬зон¬таль¬ному перемещению мешают крупные леса. Здесь же не было видно ни одного дерева. Я с удовольствием попробовал долго-долго ехать в одну сторону, потом сместился в другую. Полная свобода! Вот это что-то новенькое!

Я держался примерно под красным подъёмником, но постепенно сдвигался вправо, в сторону двукреселки со странным названием «Югославка» (её видно на панораме: серые столбы, цветные кресла). Я хотел выехать к верху лягушатника: я видел, что к нему подходит какая-то трасса, идущая прямо под «Югославкой», и хотел попасть на неё, чтобы после спуска докатать свой бугель¬ный абонемент. Неожиданно я резко остановился перед крутым спуском, практически обрывом. Меня и подъёмник-югославку разделяла довольно глубокая расщелина, а под опорами подъёмника торчали крупные камни: это была как раз южная сторона. Тут я впервые осознал, что свобода у меня всё-таки не полная: деревьев нет, но нужно учитывать рельеф. Математически говоря, гора оказалась несвязной. Вздохнув и вспомнив, как мы спускались с козырька около креста в Геше, я спустился в эту маленькую долину по широчайшей дуге, двигаясь почти горизонтально на заднем канте (ноги быстро заныли). Когда стало поровнее, я наконец перекантовался и повернул влево, и постепенно вернулся на ту трассу, которую покинул под красным подъёмником, и по ней спустился началу этой креселки. Бугель так и остался справа: подняться к «Югославке» уже не было возможности.

Не сильно огорчившись от того, что миссия была провалена, я пешком поднялся до лягушатника. Больше меня огорчала моя неуверенность в опреде-лённых местах спуска, старая боязнь кантоваться на большой скорости или на сложной поверхности и другие ошибки. Стало ясно: за день я начал чувствовать себя уверенно в лягу¬шатнике и подумал, что уже все навыки восстановились после большого перерыва, – но на настоящем склоне я по-прежнему оказался чайником. Остаток времени я продолжал тренироваться на бугеле, понимая, что завтра надо будет так же упорно, и практически с нуля, тренироваться на настоящем склоне.

Договорившись в прокате, чтобы моя доска полежала у них до завтра, я спустился в посёлок налегке, повторив наш подъём в обратном порядке: вниз на красной креселке с четвёртого уровня до третьего, далее в «яйце» до самого низа. Подъёмники перестают работать на подъём в 16:00, а спускают людей в теории «до последнего клиента». Во время прогулки накануне я видел, что в 18:00 люди ещё спускались. Однако мой спуск произошёл как раз около 16:00: с одной стороны, не хотелось рисковать в первый же день, во-вторых, не хотелось совсем угробить себя резкой нагрузкой: я уже чувствовал себя очень утомлённым. Ноги ещё были ничего, но дыхалка уже была на исходе.

Соседями по кабинке были две девушки и немолодой мужчина, имевший вид опытного лыжника. Девушки обсуждали, что завтра у них последний день (мужчина поправил, что надо говорить «крайний»). В глаза бросались их облезшие лица и, особенно, носы. На середине спуска мужчина с улыбкой сказал: «Какой у вас красивый загар!» – «Скорее, обгар», – засмеялись девушки. «Как же другие не сгорают? Вы кремом от загара пользуетесь?» Мужчина усмехнулся: «Да у нас же совсем разная пигментация». Лицо у него было, и правда, очень смуглым. Надо сказать, что солнце, действительно, жарило хорошо. Это иногда чувствовалось даже сквозь тёмное стекло маски. Тем не менее, балаклава хорошо закрывала моё лицо от него. Крем, которым я щедро помазал нос утром, тоже, наверное, был не лишним, хоть это и звучит не по-пацански. Короче, первый день прошёл без повреждений: все конечности целы, вся кожа цела.

Спускался вниз я радостно. Даже несмотря на то, что я прочувствовал все последствия своего перерыва и понял, что зря думал, будто один пропущенный сезон – это ерунда. Я почувствовал, что даже за один день есть ощутимая динамика, и я смогу скоро восстановиться. Но не это было главным поводом для радости – это было лишь то, что компенсировало ложку дёгтя. Все эти размыш¬ления были уже после, вечером, когда я вспоминал прошедший день. Мысли же в момент спуска не были связными и представляли собой какую-то кашу из «Да!», «Круто!», «Снег!» и «Наконец-то!» Мне казалось, что, даже если бы на этом отдых закончился, я бы уже всё равно был счастлив. А впереди почти неделя!

2 комментария:

  1. А где все это время был отец? :)

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Отец катался на лыжах на том же учебном склоне. Хотя это был не первый раз у него, но т.к. первый раз был 15 лет назад, то навыки восстанавливались не быстро :)

      Удалить